Рубашка, Most People Are Dead; топ, брюки, все Sankuanz; украшения, Bvlgari; Jason of Beverly Hills; Platt Boutique Jewelry; Shay Jewelry; XIV Karats.
«Мама! Мама! Пожалуйста, задерни штору, а то я выгляжу как привидение! Мама, пожалуйста!» — сначала слышен ее голос, потом силуэт на экране ноутбука обретает черты Билли Айлиш.
Мы созваниваемся в середине марта — в разгар пандемии Билли сидит дома с родителями в Лос-Анджелесе. В начале 2020-го она успела получить пять статуэток «Грэмми», проникновенно спеть Yesterday на «Оскаре», выпустить трек No Time to Die — главную тему нового фильма о Джеймсе Бонде — и отправилась в тур Where Do We Go?, который ограничился тремя концертами: 13 марта в Америке объявили режим чрезвычайной ситуации из-за распространения коронавируса. «У меня сейчас очень странные ощущения, — отвечает Билли на вопрос, как у нее дела. — На протяжении трех последних лет у меня почти не было свободного времени, и вдруг совершенно неожиданно — ничего не происходит. И никаких планов на ближайшее будущее. Мы недавно завели двух щенков питбуля, назвали их Джем и Бу — в честь героев «Убить пересмешника», так что в моем графике сейчас только они».Еще недавно в ее графике была только музыка, которая всегда занимала центральное место в жизни Билли Айлиш Пайрат Бэрд О’Коннелл. «В нашем небольшом доме было четыре гитары и три пианино, — рассказывает мама певицы Мэгги О’Коннелл. — На одном из них я сама играла еще в детстве, мы его перевезли из Колорадо. Я начала заниматься с Билли музыкой, когда ей было шесть». Тогда же девочка стала участвовать в различных шоу талантов. Впервые оказавшись на сцене, она спела песню Tomorrow из мюзикла Annie, в семь лет уже сама выбрала себе хит The Beatles — Happiness Is a Warm Gun. «Мы довольно быстро решили, что наши дети останутся на домашнем обучении, — продолжает Мэгги. — Мой отец работал директором школы в Колорадо и не раз говорил, что дети теряют на школьной скамье слишком много времени. Билли появилась в нашей жизни достаточно поздно, и мы с мужем хотели проводить с ней максимум времени. К тому же случилась стрельба в школе «Колумбайн» (трагедия произошла в 1999-м, за два года до рождения Билли, жертвами атаки двух учеников стали 13 человек. — Прим. ред.). Мы решили, что наши дети не должны иметь ничего общего с этой системой».
Куртка, Roylance; худи, Strateas Carlucci; шапка, Y-3; серьга, брошь, ожерелье, все Gucci.
И все же воспитание плюс обучение двоих детей (старший брат Билли Финнеас — музыкант, соавтор ее песен) — дело, требующее самоотречения. Откуда Мэгги знала, что справится, что не допустит непоправимых ошибок? «Я считаю, что нужно учить на примерах. Если, например, Билли спрашивала про Луну, я брала мячик и рисовала Солнечную систему. И мы старались постоянно пробовать что-то новое, чтобы понять, что детям интереснее всего, к чему у них склонность. Билли больше всего интересовали танцы и хор». Мэгги говорит об этом как о чем-то само собой разумеющемся, что с легкостью дается всем родителям. Но ведь мало кто будет отрицать, что быть матерью девочки-подростка — то еще испытание. «Конечно, у нас тоже были проблемы. У Билли железная воля и стальные нервы. Ее невозможно заставить что-то делать, она даже не давала мне пристегнуть ее ремнем в машине — хотела пристегиваться сама. Упрямая, все делает так, как считает нужным. Кто больше всего от этого страдал? Конечно же, я. И чем старше она становилась, тем сложнее было. Люди часто думают, что больше всего времени и внимания нужно младенцам, а подростки как-то сами по себе. А мне кажется, что все наоборот. Чем старше дети, тем больше мы им нужны. С Билли у нас были и очень счастливые времена, и очень сложные». На памяти Мэгги О’Коннелл как минимум три эпизода, когда ее дочке пришлось выкарабкиваться из депрессии.
Билли 13 лет. Она получила травму в танцевальной студии, и ей пришлось бросить занятия. «На самом деле я всегда больше любила хор, — вспоминает Айлиш. — Мне никогда не нравилось носить юбку, гольфы и свитер и притворяться хорошей девочкой, но мне очень нравилось петь. А танцы были чем-то дополнительным. Лет в восемь я несколько раз ходила на уроки балета, но возненавидела их сразу же. Потом попробовала чечетку — было неплохо. Чуть позже — хип-хоп и современные танцы. Вот тут мне все очень нравилось — друзья в студии, классные преподаватели, сами уроки, и, главное, у меня получалось. Наконец-то я нашла то, что мне очень понравилось, и вдруг травма. Я даже не упала, я просто неудачно повернулась и повредила ногу. Но я больше не могла танцевать так, как раньше». Для 13-летней Билли это была настоящая трагедия, у нее начались перепады настроения — дни истерической активности сменялись днями полной апатии. Но сегодня Айлиш готова посмотреть на эту ситуацию и с другой стороны: «Может, если бы я не получила травму, я не сосредоточилась бы на музыке и не добилась бы всего этого?»
Рубашка, The Incorporated Clothing; украшения, Bvlgari; Hoorsenbuhs; Platt Boutique Jewelry; Shay Jewelry; XIV Karats.
Сейчас и певица, и ее мама уверены, что именно домашнее образование помогло девочке стать той Билли Айлиш, которую знает весь мир. Но вот банальная истина: большинство детей хотят подражать сверстникам и стараются не слишком выделяться. Неужели Билли никогда не говорила родителям, что хочет «жить нормально» — ходить в школу, носить форму, клеить наклейки на школьный шкафчик? «Да, у меня был период, когда я хотела быть похожей на других подростков, сидеть за партой и вот это вот все. Я носила только ту одежду, которая тогда считалась модной. Но на самом деле это было не очень хорошее время. В том числе и потому, что все мои друзья были из богатых семей, а я — нет. В конце концов это желание «быть нормальной» прошло — я даже не знаю, как и почему. И с тех самых пор я никогда не чувствовала себя в своей тарелке, если была на кого-то похожа». То же касается и запретных удовольствий, которые рано или поздно появляются в жизни любого подростка: «Я пробовала пить алкоголь за компанию — мне не понравилось. Бывали моменты, когда люди начинали меня уговаривать выпить, покурить вместе с ними. Но если на меня давят, меньше всего я хочу соглашаться. Я видела, как алкоголь превращает человека в совершенно другую личность, — мне это не нравится. А еще мне как-то целую неделю казалось, что курить — это круто, но потом я поняла, что это не так. У меня слишком красивые легкие, мне их жалко».
«Меня называют поп-певицей. Но в каком месте моя музыка похожа на поп? Больше всего я ненавижу эти ярлыки».
Второй психологический срыв случился у Билли в Берлине в 2018-м. На тот момент ее дебютный сингл Ocean Eyes уже обрел платиновый статус, и, как и любая молодая звезда, Айлиш обзавелась армией подписчиков, а ее аккаунты стали средой обитания сотен тысяч людей. «Каждый раз, когда я старалась не читать комментарии, все заканчивалось тем, что я пристально их изучала. Фанаты, которые пытались защитить меня от травли, репостили и репостили изначальные посты с критикой. Я отключала комментарии в инстаграме, но чувствовала себя виноватой перед поклонниками и включала их снова. А там ведь знаете как: сначала тебе показывают комменты людей, на которых ты подписана, твоих друзей. Но стоило пролистать вниз, и мой мир начинал рушиться».
Именно это и случилось на гастролях в Берлине. Билли сидела в твиттере, читала и скроллила вниз, читала и скроллила: «И в какой-то момент мне захотелось взять и покончить со всем этим — и с собой в первую очередь». Дело происходило в отеле, мама и брат собрались пойти поесть, Билли отказалась, а на вопрос, все ли в порядке, ответила утвердительно. Однако Мэгги почувствовала, что что-то не так, и написала сообщение тур-менеджеру. «Этого парня зовут Брайан, — рассказывает Билли, — я с ним работаю с 14 лет. Не знаю, что было в мамином сообщении, но он пришел ко мне в комнату, чтобы просто поддержать и развеселить. Через пару минут я уже смеялась».
Рубашка, Most People Are Dead; топ, джинсы, все Sankuanz; ботинки, Gucci; солнцезащитные очки, Versace; украшения, Bvlgari; Jason of Beverly Hills; Platt Boutique Jewelry; Shay Jewelry; XIV Karats.
Сейчас Айлиш избегает соцсетей. «Тут как в суде: все, что я сделала или сказала, может быть использовано против меня. Я больше не смотрю сторис, я бросила твиттер пару лет назад. Мне жаль, что я не пощу больше в инстаграме, потому что поклонникам этого хочется. Но, если честно, мне нечего постить. Недавно я поняла, что есть определенный уровень известности и популярности, на котором уже не важно, делаешь ты что-то, говоришь ли. Тебя и так знают. Кто-то ненавидит. Кто-то обожает».
Из-за известности, которая свалилась на Билли после первого сингла и набирала силу в преддверии выхода ее дебютного альбома, ей стало сложнее общаться с людьми. «В феврале–марте прошлого года я чувствовала себя еще хуже, чем тогда в Берлине. Я даже пожалела, что ввязалась в эту игру, занялась музыкой профессионально. Я была в туре, в очень сложном туре. Отели, ранние рейсы, пресс-конференции, встречи... вся эта чушь. К этому времени я потеряла очень много друзей. Кто-то завидовал, кто-то просто не понимал, что я чувствую и как живу. Представь, что когда-то у меня было человек 50 друзей, а осталось всего двое. Это очень грустно».
В этом смысле триумфальная для Айлиш церемония «Грэмми» оказалась очень своевременной. Для нее это не просто победа ее таланта, ее способа работать, ее семьи. «Понимаете, многие мои друзья злились на меня из-за того, что я не могла просто пойти и потусоваться с ними. А мне, в свою очередь, казалось, что я не должна ходить на какие-то их семейные встречи и общаться с друзьями детства, потому что меня не воспринимали всерьез. Все думали: «Просто девочка балуется и поет песенку Ocean Eyes». А теперь я получила подтверждение того, что я все делаю как надо. Ребята, я выиграла пять «Грэмми». Не спрашивайте меня больше ни о чем».
Но один вопрос все же есть. Во время церемонии, пока брат и соавтор Билли Финнеас произносил духоподъемную речь («Знаете, мы просто вместе писали музыку в моей комнате и продолжаем этим заниматься по сей день. Эта награда — для всех подростков, которые делают свою музыку. Ребята, вы можете тоже получить такую статуэтку!»), Билли выглядела немного смущенной. Почему? «Потому что я и была смущена. Мне кажется, что должна была победить Лана (Дель Рей. — Прим. ред.). Или Ариана (Гранде. — Прим. ред.). Они все заслуживали победы».
Джемпер, Raf Simons; джинсы, Who Decides War by Ev Bravado; кольца, Dena Kemp; Jason of Beverly Hills; Shay Jewelry.
Специально для тура Where Do We Go?, который не успел толком начаться, Билли сняла видео, которое выложила потом в интернет. В ролике она медленно раздевается, погружается в темную жидкость и обращается ко всем, кто обсуждает и осуждает ее внешность. «Мне очень хотелось сделать это видео. Конечно, в тот же день на сайте Daily Mail я увидела заголовок: «Билли Айлиш разделась до лифчика в новом видео». Как предсказуемо. Во-первых, я даже не разделась — к тому моменту, когда я оказываюсь в бюстгальтере, ничего не видно».
Билли признается, что у нее до сих пор непростые отношения с собственным телом. С одной стороны, к ее 18 годам ей наконец стало нравиться, как она выглядит. Но с другой — у нее до сих пор «еще очень много вопросов к себе». Думала ли она, почему так происходит? Билли какое-то время молчит и, кажется, не собирается отвечать. «Вот тебе бомба, — наконец говорит она. — Я никогда не была довольна собой. Ни один из моих бывших парней не давал мне понять, что я привлекательна. Никто. И это большая проблема — я чувствую, что никогда не привлекала никого физически. Поэтому я одеваюсь так, как одеваюсь. Мне не очень нравится осознавать, что все парни судят девушек по внешности и по тому, какая у них грудь. Но это не значит, что одним прекрасным утром я не проснусь и не захочу надеть обтягивающую майку. Раньше я их, кстати, носила. И готова поспорить, что в день, когда это случится, Daily Mail напишут об этом первыми».
Много стресса. Много ненависти. Много вопросов к миру и к себе. И все это на виду у сотен миллионов людей. Не слишком ли высокая цена успеха для 18-летней девушки? Это последний вопрос в нашем разговоре: если бы сегодняшняя Билли Айлиш, которая знает все об обратной стороне популярности, могла бы вернуться назад, все стереть и начать с начала, стала бы она это делать?
«Я помню момент, когда еще могла это сделать. Мне было 14, мы сидели в офисе моего менеджера Дэнни. Он посмотрел мне в глаза и спросил: «Ты действительно этого хочешь?» Тогда я действительно задумалась и через какое-то время сказала: «Да, хочу». Это был поворотный момент, когда я могла остановиться и бросить музыку, стать кем-то другим. Сегодня у меня уже нет другого выбора. Пути назад нет. Это уже навсегда».