Лина Дембикова, стилист. Владимир Дашевский, консультант, психотерапевт, кандидат психологических наук.
Расскажи, пожалуйста, свою историю. С чего все началось? Когда ты впервые поняла, что по отношению к тебе происходит жестокое обращение (физическое или психологическое насилие) со стороны взрослых/родителей?
Лина Дембикова: Мне сложно говорить о нашей семье в позитивном ключе, атмосфера дома всегда была очень напряженной. Для меня скандалы были нормой: вечные крики и бросания предметов... В шесть лет я пошла в первый класс, в этот момент я осознанно и отчетливо понимало все, что происходит в моей жизни. А происходит настоящий ад. Не было ни дня, чтобы дома не звучали взаимные оскорбления и нецензурная лексика. Примерно с момента моего поступления в школу и начался перенос агрессии на меня. К третьему классу меня били уже регулярно и нещадно. Я постоянно из-за чего-то плакала.
Как распознать абьюз по отношению к себе? Отличаются ли сигналы восприятия таких ситуация у детей и взрослых?
Владимир Дашевский: «Абьюз — это насилие. Оно бывает физическим и эмоциональным. Часто люди, попадающие в отношения с человеком, который применяет насилие, уже испытывали его ранее в своих семьях со стороны родителей или близких. Это могло выглядеть не только как применение силы, но и как постоянная критика по поводу и без относительно действий, внешности, интеллектуальных способностей. Казалось бы, в этом нет ничего особенного. Но тот, кто оценивает, ставит себя выше. Возникают неравноправные отношения, когда один имеет право критиковать, а другой — нет.
У ребенка нет никакой возможности осознать насилие, поскольку он чаще всего не может сравнить ситуацию в собственной семье с другими примерами. Когда ребенка бьют, унижают, подвергают сексуальному насилию, это чаще всего воспринимается ребенком как норма (как бы ужасно это ни звучало). Он выживает, может прятаться, сбегать, замирать, действовать агрессивно».С какими эмоциями ты столкнулась, когда осознала, что это происходит в твоей семье? Были ли попытки поговорить об этом с кем-то из взрослых?
Лина Дембикова: Когда я была совсем маленькая, я понимала, что это нормальное (точнее обычное) поведение для моей семьи. Но я также понимала, что это не норма в целом. Когда тебе шесть, кроме того чтобы плакать, ты мало что можешь. А плакать я не любила, поэтому пока родители кричали, ругались и крушили дом, я просто брала молоток, прибивала косяки от вышибленных дверей и пыталась успокоить младшего брата. С возрастом осознание того какие гадости родители говорят друг другу росло, как и чувство стыда за происходящее. Сложно объяснить, но ребенку стыдно за то, как ведут себя родители, по крайней мере, мне было стыдно и страшно.
Для внешнего мира наша семья была успешной, обеспеченной: папа бизнесмен, мама домохозяйка — хорошо одета и обута. Да — эмоциональные, да — ругаются, но почему-то никто даже не мог подумать, что за закрытыми дверьми меня лупят как сидорову козу, бьют головой об стол, избивают платформой от обуви до синих ног. Я знала, что не виновата, но мне было очень стыдно, что я родилась в такой семье, где взрослые бьют слабых. Мне было стыдно сказать, что меня не любят, а бьют. Легче было казаться сильной и классной девочкой из хорошей семьи.
Когда я повзрослела, случилась беда с пальцем, его пришлось ампутировать. У меня был шанс рассказать все врачу, но я понимала, что, во-первых, доказательств никаких нет, во-вторых, идти в приют хуже, чем иметь возможность закончить хорошую школу и получить образование. Мне было почти 12, и я могла взвесить варианты, я уже была в 8 классе. В 13, когда я поступала в вуз, частные преподаватели замечали, что у меня синяки на лице; я приходила часто в слезах. Но они молчали: думаю, им было стыдно спросить. Не знаю, как точно это описать, но у меня всегда было ощущение, что люди боялись задать вопрос и получить «тот самый» ответ. Я помню, как однажды, когда я захлебывалась слезами при входе на занятие к учительнице, мне просто тихо говорили: «Потерпи, скоро повзрослеешь, и все закончится».
Как заметить, что с ребенком плохо обращаются дома? Может ли невербальное общение помочь распознать, что ребенок находится в беде? Было ли у тебя что-то подобное?
Лина Дембикова: Любые синяки и ссадины, повторяющиеся регулярно, точно говорят о том, что в семье что-то не так. Я была отличница, сильная и очень уверенная себе, так что дети, подвергающиеся домашнему насилию, не всегда замкнутые и подавленные. С детьми надо общаться, узнавать их. Можно последить за тем, как общаются родители с детьми. Дерганье за руку, резкие нервные движения по отношению к ребенку могут быть тревожным звоночком. Манера общения между родителями также важна: если есть очевидная агрессия, то она, скорее всего, идет дальше на детей. Но распознать это все равно довольно сложно, ведь, как я уже говорила, со стороны моя семья была очень благополучной и никто бы не подумал, что у нас дома практикуется домашнее насилие. Всем ведь кажется, что детей обижают только в малообеспеченных и неблагополучных семьях. А это далеко не так.
К кому ребенок может обратиться за помощью, если он подвергается нападкам со стороны родителей или близких? Как найти внутренний баланс и силы, чтобы не опускать руки?
Владимир Дашевский: «Когда ребенок подвергается нападкам со стороны родных, он испытывает шок и ему очень стыдно об этом рассказать, тем более, если абьюзер кто-то из близких. Прежде всего очень важно, чтобы было психологическое просвещение со стороны мамы или папы. К счастью, детская психика очень гибкая и адаптивная и в большинстве случаев она может переработать такие травмы. Бывает так, что люди живут с этими травмами всю жизнь и живут неплохо. Дети выживают, они справляются с этими трудностями, но их характер, конечно, подвергается изменениям. Как дерево искривляется под воздействием сильного ветра, так и психика ребенка меняется».
Пройдя этот путь, что ты посоветуешь делать, тем, кто оказался в такой ситуации?
Лина Дембикова: Важно, что в такой ситуации оказывается и жертва, и агрессор. Если родитель понимает, что не может контролировать эмоции, испытывает вспышки агрессии и выплескивает их на детей, то стоит срочно обратиться к психологу и решать эту проблему. Этого не нужно стыдиться, многие родители находятся под огромным прессингом и не выдерживают стресса. Лучше обратиться сразу к профессионалу, чем пытаться справиться самому, загонять себя в чувство вины и дальше вредить детям. Если ребенок/подросток оказался в такой ситуации, то стоит обратиться за помощью и советом ко взрослому, которому вы доверяете.
Ни в коем случае нельзя винить себя в том, что с вами происходит. Главное, чтобы дети знали, что они не являются причиной агрессии, они не виноваты, и они не плохие. Жертвам насилия важно найти точку поддержки. Понять, что людям не безразлично их положение. Что их могут любить, защищать и поддерживать. Что они это достойны.
Как вести себя по отношению к агрессорам?
Владимир Дашевский: «Чаще всего от агрессоров страдают женщины. Они бесконечно долго терпят побои, унижения и не обращаются за помощью. Это связано во многом с тем, что наше общество достаточно толерантно к проявлению насилия, потому что насилие является частью вертикали власти. И поскольку оно начинается в семье и пронизывает все слои общества, для многих людей не происходит ничего особенного, если в кафе мужчина позволяет себе ударить трехлетнего ребенка, или женщина приходит с синяками и ссадинами на работу.
Как себя вести? Ни в коем случае не принимать насилие по отношению к себе! «Бьет, значит любит» — это не так! Если в семье такое происходит, значит у вас серьезные проблемы. Не стоит мириться с насилием и покрывать его. Если это возможно, нужно действовать публично, если нет, то нужно выходить из этой ситуации. Для этого, конечно, требуются помощь и поддержка. Практически в каждом крупном городе есть благотворительные фонды и специализированные организации, центры помощи жертвам домашнего насилия. Необходимо заранее выработать план побега: должна быть какая-то сумма денег, документы. Иногда это бывает нелегко собрать, так как женщины контролируются мужчинами. Нужно бежать и подавать в суд. Но ни в коем случае не оставаться в этой ситуации!»
Как не дать загнать себя в угол и не принимать позицию жертвы?
Владимир Дашевский: «Не принимать позицию жертвы осознанно очень сложно, она слишком глубоко зашита в отношения. Я бы сказал, что это зависит от глубины дна: насколько больно и долго вы готовы терпеть. Для одних достаточно словесного оскорбления, чтобы прекратить отношения, а для кого-то и сломанный нос не может быть причиной. Здесь очень сложно дать конкретный совет, но нужно понимать, как минимум, что происходит. А если сложно понять самому, то следует обратиться за помощью к психологу или психотерапевту».
А если человеку со стороны известны факты насилия над детьми, каким должен быть его первый шаг? Как не остаться в стороне и при этом не навредить ребенку еще сильнее?
Лина Дембикова: Очень сложно однозначно дать совет. Ведь семьи разные. Есть такие, где родители просто в состоянии стресса, например. Мама не справляется, срывается, но понимает, что она не права. Она злится на себя еще больше и чувствует вину, гложет себя, и ей становится еще хуже. Таким семьям можно помочь. Иногда людям просто нужна поддержка со стороны. Если вы видите маму, которая просто «зашивается» и срывается — предложите помощь. А есть и агрессоры — с ними сложнее. Они не признают, что у них проблемы. Если вы понимаете, что ребенку грозит опасность и к нему регулярно применяется насилие в явно выраженной форме, стоит обратиться в органы опеки. Как минимум, для начала с такими родителями проведут разъяснительные беседы.
Как правильно человеку вне конфликта придать подобную историю огласке? Стоит ли предпринимать попытки помощи самостоятельно или сразу обратиться к специалистам?
Владимир Дашевский: «Самая большая проблема в историях, связанных с насилием в том, что оно не заканчивается, а наоборот, увеличивается как снежный ком. Однажды применив насилие, человек, скорее всего, будет применять его снова и снова. Молчание как будто поощряет автора насилия применять его в очередной раз. Чаще всего конфликт предается огласке случайно. Когда кто-то обнаруживает побои (при этом жертва всячески старается покрыть своего агрессора, но эти факты неожиданно всплывают), когда в дело вмешиваются родственники или же кто-то попадает в больницу. Часто попытки решить проблему самостоятельно бывают опасными. Необходимо прибегнуть к помощи специалистов. Для начала необходимо сделать так, чтобы были свидетели происходящего. Также возможно обращение в фонды, к специалистам, в центры поддержки жертв насилия. Иногда нужно просто спрятаться, чтобы вас не нашли. Все это предлагают центры. Есть квартиры, где можно безопасно проживать, есть места, куда можно отводить ребенка по аналогии с детскими садами, есть возможности найти работу. Главное помнить, что вы не одна!»
Какие меры, на твой взгляд, необходимо предпринять в нашей стране для защиты детей от жестокости и насилия?
Лина Дембикова: Во-первых, об этой проблеме нужно больше говорить. Общество должно воспитать четкое ощущение недопустимости агрессии по отношению к детям. Нам необходимо сломить десятилетиями сформированный паттерн, что в семье можно все, и никто ничего не сможет сделать. Должна быть социальная ответственность за моральное и физическое насилие на всех уровнях.
Во-вторых, необходимо работать с детьми и доносить до них понимание, что никто и ни при каких условиях не может причинять им вред. Дети должны понимать, что есть норма, а что нет. Они должны знать, что взрослые готовы защитить, если понадобится, что попросить помощь не стыдно.
В-третьих, необходимо создать бесплатную анонимную помощь как для детей, подвергшимся издевательствам, так и для родителей, которые нуждаются в помощи и не могут сами справиться с агрессией и стрессом. Зачастую родители просто впадают в отчаяние и сами не знают, как вырваться из этого круга агрессия — вина — агрессия. Они должны знать, что могут попросить помощь и у них не отнимут детей.
Ты уже давно не живешь с родителями. Как ты справляешься с внутренними обидами и плохими воспоминаниями?
Лина Дембикова: С 15-ти лет, когда я стала жить одна, и примерно до 25 лет я несознательно жила по принципу доказать, что я чего-то стою и что меня надо было любить. Из серии: «Вон, какая я стала, а вы не ценили, не любили!» Несмотря на то что я не ждала никакой поддержки, извинений или признаний (я знала, что их не получу), все равно внутри была обида за несправедливость. Когда речь заходила о родителях, я расстраивалась, хотя и старалась это не показывать.
А потом в 25 лет я резко я остановила себя. Стоп, они ведь ничего не поймут, они взрослые люди, их уже не поменять. Почему я должна жить попыткой им что-то доказать? Долго ли я буду тащить их выбор на себе? И меня отпустило. Я поняла, что наше прошлое делает нас теми, кто мы есть. Но не определяет, кто мы. Только в руках человека выбор, как ему жить! И я хочу жить свободной, счастливой и без оглядки на прошлое. Теперь у меня нет обиды. Только благодарность за то, что все эти испытания сделали меня такой, какая я есть: сильной и честной с собой.
Работа над собой может сопровождать нас всю жизнь. Что бы ты посоветовала тем, кто не может справиться со своей агрессией, принятием себя и другими проблемами? Как направить свой гнев и злость в правильное русло, не вымещая его на близких людях и окружающих?
Лина Дембикова: Нужно честно с собой разговаривать, научиться признаваться, если у вас есть проблемы или вы не правы. Если вы понимаете, что вы неспособны контролировать свои эмоции, нарушаете личные границы других людей, да и вообще не чувствуете себя счастливым, то лучшее, что вы можете сделать по отношению к себе и близким, — обратиться к психологу.
Терапия помогает научиться разговаривать с собой, отвечать себе на самые неприятные вопросы и работать над внутренним балансом. Ходить к психологу — это то же самое, как ходить и к другим врачам, это забота о своем ментальном здоровье.
Как спустя время доверится людям и грамотно проработать свои болезненные воспоминания? Как найти в себе силы вновь мысленно пережить и отпустить этот опыт?
Владимир Дашевский: «На мой взгляд, этот вопрос требует профессиональной психотерапевтической помощи. Нужно обязательно обращаться к специалистам; есть много направлений психотерапии, которые работают с детским посттравматическим опытом. Традиционно это психоанализ, но есть и другие психодинамические методы. Из современных прекрасные результаты дает схема-терапия, которая как раз направлена на распознавание детских эмоциональных схем и тех потребностей, которые были не удовлетворены в детстве. В этом методе является возможным переписать травматический сценарий, чтобы разрушить те нейронные цепочки, которые сложились в голове у человека и которые производятся снова и снова, когда он переживает травму. Отпустить самостоятельно такой опыт не получится».
Сейчас тебя можно увидеть в шоу о преображениях «Перезагрузка» на ТНТ, ты помогаешь девушкам найти свой стиль, понять и принять себя, вместе с другими экспертами вы делаете полную трансформацию героинь. Принять участие в таком проекте тебя подтолкнула твоя личная история?
Лина Дембикова: Я думаю, отчасти к выбору профессии меня подтолкнуло желание помогать людям и любовь к красоте. Возможно, через одежду я хотела быть особенной, яркой, заметной. Я с самого детства сходила с ума по нарядам. И именно в работе стилиста была возможность самовыражаться и делать что-то доброе для людей. Наша программа мне нравится тем, что мы не просто даем кратковременное ощущение перевоплощения из Золушки. Мы помогаем девушкам, для которых перезагрузка и внешняя, и внутренняя — это шанс на новую здоровую и счастливую жизнь. Для них наряды и новый образ — это возможность поверить в себя и полюбить себя. А программы, которые поднимают остро-социальные вопросы, для меня важны особенно. Мы говорим о важных вещах, о которых раньше молчали или стеснялись говорить.
Мы поднимаем такие темы, как алопеция, особенности внешности, враждебные или пост-травмы, жестокое обращение в семье, социальная адаптация. И я горжусь, что помимо красивых преображений мы говорим еще и на сложные темы.
Если бы у тебя была возможность вернуться в прошлое и дать совет самой себе, что бы ты сказала?
Лина Дембикова: Больше ценить людей, верить, что нужны близкие. Когда растешь в такой семье, то считаешь, что ты сам по себе. Поэтому не ценишь людей вокруг. Научиться меньшей «принципиальности» и адекватной гибкости в коммуникации с людьми у меня получилось сильно позже, уже в сознательном возрасте. И еще я бы шепнула себе на ухо: «Все пройдет, и впереди будет крутая жизнь. Не бойся своих талантов!» Или я бы просто молча обняла себя... Мне тогда этого очень не хватало.
@lina_dembikova